„Женщины в Народном собрании” – новый спектакль режиссера-постановщика Мариуса Куркинского

Великолепные греческие статуи поддерживают античный фриз, выполняя роль кариатид. Так молчаливо, поклоном перед древнегреческой цивилизацией начинается спектакль режиссера Мариуса Куркинского „Женщины в Народном собрании” по одноименной комедии Аристофана. Затем женщины-статуи оживают, выходят вперед и начинают стремглаво маскироваться как мужчины. Сочиненная в ІV веке до н.э. пьеса Аристофана и в наши дни представляет собой актуальную провокацию к зрителю.

„От тех времен нас делят 25 веков, – говорит драматург Сатирического театра Инна Шкарова. – Сами комедии Аристофана являются сильно политическими, очень злободневными и даже бестактными в отношении политиков и именитых афинских граждан. Это и стало частью камня преткновения, который нам пришлось преодолеть вместе с Мариусом Куркинским. Ведь в пьесе речь идет о конкретных персонажах. Потому нами сделаны специальные отсылки. Иначе за 25 веков можно сказать, что в политических и человеческих отношениях до сих пор ничего не изменилось. Независимо от того, какими были имена тогда и какими они могут быть сегодня, способы упражнения власти, пути, по которым благородные вначале идеи вырождаются, к сожалению, не изменились”.

Предводительницей женщин в пьесе является умная и энергичная Праксагора, задумавшая изменить общество. В нем блага станут общими: не будет бедных и богатых, зависти и краж. Увы, идеи о подобном сообществе и равенстве начинают проникать и в сексуальные взаимоотношения. Так влюбленному парню, перед тем как слиться со своей избранницей, придется „уважить” ее престарелых соседок… И во имя справедливости неказистые или щупленкие мужчины будут пользоваться преимуществом при посещении красавиц.

„Если в спектакле появляются комические ситуации, то они, скорее, порождены глупостью героев, неосознанностью, а не порочностью и злом, – делится своими мыслями режиссер Мариус Куркински. – Я и пошел в этом направлении, обязательно желая сохранить правила комедии. Пьеса в оригинале, все же, кончается беспечным застольем, несмотря на то, что незадолго до этого новые властвующие уничтожили одну любовь. Тогда я решил, что не может все просто так завершиться счастливо, раз уж уничножено нечто личное, суть индивида, и я сделал определенное предупреждение. Нельзя просто так закрыть глаза на то, что какая-то утопия заставляет людей страдать. Для меня было интересным желание человека добиться чего-то большего, превзойти себя. Это прекрасный порыв, и идеи Праксагоры прекрасны и чисты. Равенство поистине выглядит достижимым и нам кажется, будто человечество потеряло нужный путь, чтобы и сейчас все было по-иному. В пьесе даже чувствуется какое-то материнское отношение к государственности. Но проявляются капризы, мелкие недостатки, многое, что человек все еще не выяснил сам в себе. Это я нахожу интересной и современной тема. Сейчас люди располагают огромной информацией обо всем, что случается в мире. И впрямь, среди них появляются личности, желающие помочь другим, спасти их. Наше основное послание в случае состоит в том, чтобы доказать, что для этого требуется очень сильная внутренняя система, не поддающаяся капризу, искушениям, воле случая”.

Перевод Петра Григорьева