Как «родился» дом Национальной оперы и балета

Начало 20-х годов прошлого века было периодом, когда многие болгарские архитекторы и строители после получения образования за границей вернулись на родину и приняли близко к сердцу идею превратить послевоенную Софию в настоящий европейский культурный город. Один из них – молодой 30-летний архитектор Лазар Парашкеванов, получивший диплом инженера и архитектора в Праге, поселившийся в столице в 1920 году.

В то время в Болгарии правила партия Болгарский земледельческий народный союз (БЗНС), а правительство возглавлял его близкий друг Александр Стамболийский. Год спустя Стамболийски предложил арх. Парашкеванову создать проект нового здания, в котором разместить штаб-квартиру БЗНС. Проект здания должен был также включать отдельные залы для организации культурных мероприятий, постоянной сельскохозяйственной выставки и др.

Военный переворот в Болгарии и убийство Александра Стамболийского летом 1923 года оставили идею до уровня готового авангардного проекта. Спустя 20 лет Парашкеванов возобновил работу над идеей и весной 1947 года началось строительство.Через 18 месяцев после начала, когда первые два этажа здания уже были возведены, власти Болгарии решили, что лишь небольшая часть здания останется для БЗНС, а остальная будет предназначена для Национальной оперы.Изумленный радикальным изменением, архитектор приказал снести все построенное до сих пор и создал новый проект здания – впечатляющий и новаторский:

«Проект претерпел немало изменений, – рассказывает урбанист Здравко Петров. – В 20-х годах минувшего века он отражал современную архитектуру того времени, в нем много элементов ар-деко и зарождающегося модернизма. А то, что мы видим сегодня – результат второго проекта – это здание с гораздо более классическим видом. После Второй мировой войны в Болгарии появилась склонность к сталинской архитектуре, которая присутствует в здании оперы».

Лили Големинова, внучка выдающегося болгарского композитора и дирижера акад. Марина Големинова, до сих пор помнит рассказы об исключительном эрудите Лазаре Парашкеванове, который был частым гостем в доме ее деда. В качестве примера самоотдачи, с которой архитектор относился к строительству, Лили вспоминает его слова о том, что при строительстве оперы самое главное – это знать акустику, потому что как бы красиво ни было построено здание, если зал внутри не является подходящим для спектаклей, то работа не выполнена.

«Сам он признавался, что ему надо было прочитать множество книг об акустике оперного зала на чешском, немецком и русском языках, чтобы подготовить и обучить команду мастеров, с которыми он был постоянно во время строительства. Более того, в самом начале бюджет был чрезвычайно большим, но постепенно начали делать экономии, и в какой-то момент ему сказали, что никакие материалы не будут заказываться из-за границы, и ему надо справляться с тем, что доступно в Болгарии. В итоге он создал нечто невероятное. Международная команда, которая приехала проверить акустику оперы, построенной в 1953 году, включила ее в число залов с лучшей акустикой во всей Европе».

Это подтверждает также пианист Национальной оперы Валентин Стамов:

«Это одно из самых уникальных зданий в мире. Внутренний большой зал выполнен в форме музыкального инструмента, как улитка. Стены и полы двойные, на потолке есть отверстие, похожее на духовой инструмент. На балконах и в ложах есть полости, в которых отражается звук и акустика имеет резонанс. Деревянная обшивка стен сделана из материала, который служит для создания деревяного покрытия музыкальных инструментов. Так что акустика в Софийской опере еще в первые годы после ее строительства считалась одной из лучших в мире».

Составил: Весела Крыстева /по интервью БНР-Радио София/

Перевод Марии Атанасовой

Источник: http://bnr.bg/